А.И. Куприн был настоящим фанатом Крыма. В самом трогательном и глубоком из его «крымских» рассказов «Белый пудель» (1904) действие происходит между Мисхором, где Куприн познакомился с прототипами, и Алупкой, куда маленькая бродячая труппа отправляется на ночлег. «Бродячая» — значит, перемещающаяся в пространстве преимущественно пешком. Но задумывался ли кто-нибудь, как и откуда дедушка Лодыжкин, мальчик Сережа, взятый «напрокат» у вдового сапожника, и пудель Арто добрались до ЮБК? Крым в начале ХХ века еще только обретал контуры «всероссийской здравницы». Перед началом Первой мировой на крымских курортах отдыхали и оздоровлялись едва ли 100 тыс. человек за сезон. До столиц далеко – поезда шли по двое и трое суток. Проезжих дорог на самом полуострове фактически нет. Дед, мальчик и собака пробираются от одного дачного поселка до другого «узкими горными тропинками». Правда, богатых дач после того, как ливадийское имение графа Потоцкого стало царской резиденцией, уже достаточно. Дошли артисты до Крымских гор по прокаленной солнцем степи? Там недолго и помереть от жажды или теплового удара. По смутным оговоркам можно догадаться, что старик Лодыжкин и его спутники достигли полуострова, скорее всего, из Таганрога на перекладных или из Одессы морем в трюме какой-нибудь рыбачьей шаланды.
В рассказе Чехова «Дама с собачкой» картина более ясная. Вот Гуров провожает Анну Сергеевну из Ялты. Они целый день едут на лошадях до Симферополя. Там дама садится «в вагон курьерского поезда». После душераздирающей сцены прощания Чехов пишет: «Поезд ушел быстро, его огни скоро исчезли». Значит, железнодорожное сообщение, хотя и сопряженное с прилегающими трудностями, работало примерно так же, как во времена СССР? Только троллейбусы не ходили? Известно, что англичане предлагали Александру I проложить железнодорожную трассу между Москвой и Феодосией еще в 20-х годах XIX века. Может, тогда бы и Крымской войны не было? Но экономическое влияние Британии казалось опасным – и неспроста. Первой в России стала Царскосельская железная дорога. «Попутная песня» Глинки с бешеной скороговоркой текста Кукольника, где паровоз еще называется пароходом, разнеслась не над черноморским побережьем:
Пестрота, разгул, волненье,
Ожиданье, нетерпенье…
В общем, справились без англичан. В 1840 г. построили самокатную железную дорогу в Киленбалочной бухте – от карьера до причала. В 1843 г. в Севастополе соорудили железную дорогу на конной тяге протяженностью в 1 км. Камень из каменоломен доставляли при строительстве Адмиралтейства на Корабельной стороне. До пассажироперевозок было еще далеко. После войны Крым, как магнит, потянул европейские деньги, недавно брошенные на захват и отторжение лакомого куска от России. И проекты строительства железной дороги, связывающей полуостров с материком, множились, как купюры. Но только в 1875 г. банкирские дома Парижа, Амстердама и Лондона обставил, получив подряд на строительство, сын крепостного каменщика Петр Губонин. Толстосум с 20-миллионным состоянием. Тайный советник в долгополом сюртуке и сапогах бутылками. Когда через три года Губонин и два его сына получили дворянский герб, на нем красовался девиз: «Не себе, а Родине». Сыновья наследство, честно сказать, впоследствии промотали, так что не досталось ни себе, ни Родине.
Дорогу от Лозовой до Севастополя через Джанкой длиной в 665 км построили за 4 года бородатые мужики, свезенные с русских черноземов и суглинков. Город морской славы соединился с Симферополем, а через него – с центральной Россией. Встреча Анны Сергеевны с Гуровым была предрешена. Губонин прикупил татарскую деревню Гурзуф, превратил ее в лучший в Европе курорт, а сам любил попивать чаек, сидя под пушкинским кипарисом. Прах Петра Ионовича и его жены большевики выкинули на свалку. Говорят, местные татары, которым Губонин построил великолепную мечеть, перезахоронили его на местном кладбище. Но следов уже не найти.
Наша историческая память после глубокой амнезии постепенно возвращается. Но мы, похоже, совсем утратили восприятие героического. Мы, кажется, уже не способны оценить подвиг. Строительство Керченского (Крымского) моста протяженностью 19 км – самого длинного в России и Европе, связавшего два российских полуострова – Крым и Тамань, воспринимается нами как нечто само собой разумеющееся. Подумаешь, невидаль – выехать в вагоне с биотуалетом и душем из Москвы, Санкт-Петербурга, Мурманска, Екатеринбурга, Смоленска, Брянска и Кисловодска, а то и прямо из своего райцентра и очутиться на морском побережье! А то, что автомобильная часть моста открыта на полгода раньше срока, прописанного в госконтракте, на это никто и внимания не обратил. А лед с Азова, геология головоломная, сейсмичность зашкаливающая, климат штормовой, пролив мелководный! Так у природы нет плохой погоды. А более 6500 инженеров и рабочих? Так они, небось, за хорошие деньги круглосуточно впахивали! Но в репортажах с открытия автомобильного движения в мае 2018 г. все же промелькнули нотки гордости за Отечество. И железнодорожные билеты из Санкт-Петербурга на весь декабрь уже раскуплены. Не забыли питерцы легендарную «семерку», поезд № 7, что ходил в Севастополь с 1959 г. регулярно! Потребители, а значит и экономика, уже сберегли 11 миллиардов рублей. 8000 рабочих мест на объектах крымского турбизнеса прибавилось. Но ведь, как сказал начальник участка строительства Щетинкин, за каждым болтом «стоят люди, их истории, судьбы, настроение», Да еще и древний город по дороге откопали и обогнули! Ювелирная работа!
Впереди – мосты на Сахалин, через Лену в Якутске. А там, глядишь, и до Японии наведем, и на Аляску через Берингов махнем. «Да, остаются книги и мосты», — не зря Евтушенко объединил их в знаменитом стихотворении! А двум белым литературным собакам – купринскому Арто и чеховскому безымянному шпицу – в Крыму когда-нибудь непременно поставят памятник. Общий или каждому псу по отдельности – это мы обсудим в поезде до Симферополя или Севастополя. Времени хватит!
Марина Кудимова
https://portal-kultura.ru/articles/obozrevatel/296629-ostanutsya-knigi-i-mosty/